А как на практике могут выглядеть улучшения в рабочей среде, которые сделают её более дружественной к дислексии?
Джанетт: Я думаю, что, как и во всём, отправная точка – это осведомлённость, потому что до сих пор существуют распространённые заблуждения о дислексии. Важно, чтобы информация о ней была точной, полной и доступной. Так что компаниям стоит проводить тренинги на эту тему, но привлекать для них нужно людей с экспертизой в области нейроотличности.
В целом, о дислексии известно больше с точки зрения образования, чем с точки зрения работы. Но в идеале вам нужен специалист, у которого есть опыт проведения таких тренингов именно на рабочем месте, или кто-то из сферы образования, кто имеет представление в том числе и о рабочих процессах. Потому что отличия есть. Например, в образовании основное внимание уделяется аспекту грамотности. Это логично, ведь важно, чтобы люди научились читать и писать и могли заниматься своим дальнейшим развитием. И всё-таки для большинства людей с дислексией, с которыми я работаю и сталкиваюсь, грамотность не самая большая сложность в работе. Именно отличия в обработке информации, связанные с дислексией, вызывают основные трудности. Поэтому важно, чтобы тренинги проводил человек, который хорошо осведомлён о разных сложностях в работе нейроотличных людей.
Итак, общая осведомлённость – это задача номер один. Можно изменить рабочее пространство и сделать его более нейроинклюзивным и благоприятным для людей с дислексией. Но если эти изменения не поддерживает общая культура организации, они не будут максимально эффективными. А культура начинается с осведомлённости.
Дальше важно обратить внимание на коммуникацию: доступна ли она для человека с дислексией? Как мы оформляем письменную речь, как выглядят макеты страниц — используем ли мы маркированные списки, выносим ли важное содержание в верхнюю часть документов? То же и с устной речью. Как правило, на совещаниях мы перегружаем людей информацией, не давая им достаточно времени для усвоения. А людям с дислексией бывает сложно уследить за информацией, особенно, если она представлена недоступно, – в итоге обработка сказанного происходит медленнее. Доступное же донесение информации должно быть настолько мультисенсорным, насколько это возможно. Не только слова — мы можем, например, использовать изображения, заставлять людей эмоционально воспринимать то, о чём рассказываем, использовать сторителлинг и другие приёмы. В этом второй ключ к успеху.
Дальше нужно обратить внимание на саму физическую среду. Стоит максимально избегать фонового шума. Да, на некоторых рабочих местах шумно будет в любом случае, и в таких ситуациях в доступе должны быть наушники с шумоподавлением или беруши. Не всем они понадобятся, но речь о создании обстановки, в которой люди могут обратиться за такими вещами при необходимости.
Также стоит обратить внимание на то, как проводится вводное обучение. Когда кто-то приступает к работе, как мы включаем его в задачи? Кто ответственен за обучение в целом? Используют ли они мультисенсорность в подаче информации?
Люди с дислексией должны иметь доступ к поддержке, если они в ней нуждаются. Поддержка очень важна. Вы можете сделать среду максимально доступной, благоприятной для дислексии, нейроинклюзивной, но всё равно найдутся люди, которым потребуется что-то дополнительное. И важно, чтобы они знали, куда за этим обратиться.
И ещё один, заключительный, момент касается выстраивания процессов. Если у нас есть гайдлайны, как они выглядят? Это просто письменные рекомендации или, например, блок-схемы? Важно помнить, что люди с дислексией могут в большей степени воспринимать информацию визуально, поэтому наглядные материалы будут очень полезны.
Думаю, это основные направления работы в сторону большей нейроинклюзии. Но всё начинается с осознанности, а объединяется культурой принятия и общим пониманием, что люди с отличиями не хуже, а просто другие.